Фотографии на стене маленького кабинета Хезер Харди в зале Глисона в Бруклине рассказывают о ее 11-летней профессиональной карьере. На одной она в зеленой форме, отдавая дань уважения ирландским корням. На другой – в разминочном костюме и красных перчатках Everlast, свисающих с плеча. На многих фотографиях судьи поднимают ее руку в знак победы.
Уже год находясь на вынужденной пенсии после ударов в ринге, повредивших мозг, 43-летняя спортсменка пытается сохранять самообладание, глядя на фотографии, которые пробуждают воспоминания о лучших днях. Затем взгляд Харди останавливается на особой фотографии, которая разбивает ее сдержанность. На ней 21-летняя Харди с дочерью Энни, которой тогда не было и года.
«Мне так жаль ее. Хотела бы я сказать ей, что никто тебе не поможет, – говорит Харди, утирая слезы. – Тебе придется всего добиваться самой».
Она говорит не с Энни. Она говорит со своим прошлым «я».
Возможно, сейчас для бывшей чемпионки мира по версии WBO в полулегком весе настали самые трудные времена. Она нанесла – и пропустила – больше ударов, чем следовало. Связи в ее мозге, кажется, больше не работают как надо. Кратковременная память то появляется, то исчезает. Вставать с постели – тяжелая работа. Баланс ненадежен. Зрение обманчиво. Тренировки бойцов в зале Глисона, ее основной источник дохода, могут быть изнурительными.
Харди говорит, что хочет помочь реформировать систему управления боксом, которая оставляет многих бойцов ощущение эксплуатации и слишком мало делает для их просвещения в вопросах здоровья и финансов во время карьеры. Азарт ринга и перспектива большого заработка слишком часто отвлекают бойцов от тревожных признаков изнурительных физических повреждений, которые могут проявиться на пенсии. К тому времени система поддержки практически отсутствует. Это нужно изменить, считает Харди.
«У меня был нос, который никогда не искривлялся. Никаких шрамов на лице, – говорит Харди, глядя на фотографию. – Я даже не знала, какой будет моя жизнь. Тогда я думала, что уже видела плохое».
Слезы текут из-под ее розовых очков в форме сердечек. Ее голос дрожит.
БОКС ДАЛ ХАРДИ славу и известность, но дорогой ценой. Ее агрессивная манера ведения боя – готовность принимать удары, чтобы наносить больше – привлекала болельщиков и продавала билеты. Этому способствовали ее связи с Бруклином и Ирландией, а также готовность высказывать свое мнение в интервью. Она добавила яркий стиль на взвешиваниях с помощью красочных нарядов, красной помады и модных очков.
«Она снова зажгла людей, чтобы они смотрели женский бокс, – сказала ESPN актриса и поклонница бокса Рози Перес. – Никто не отдает ей должное за это. А она действительно это сделала».
На протяжении пяти лет Харди была одним из лиц женского бокса – ее называли «первой леди» боксерского промоушена Лу ДиБеллы и бруклинской звездой с рекордом 24-3. Она достигла своего расцвета как раз перед эпохой больших призовых выплат, которые принесли богатство таким звездам, как Аманда Серрано, Кэти Тейлор и Кларесса Шилдс.
Харди зарабатывала больше, чем большинство женщин-боксеров ее эпохи – она не уверена в точном размере своих карьерных гонораров, – но даже в статусе чемпионки мира этого было недостаточно, чтобы обеспечить себе пенсию. Ее самый большой гонорар составил около 100 000 долларов за бой с Серрано, семикратной чемпионкой мира, в 2023 году.
В прошлом году невролог диагностировал у нее травматическое повреждение головного мозга после 32 боев и слишком большого количества ударов в голову, сотрясений мозга и других повреждений.
«Я беспокоюсь за Хезер Харди», – сказал Ларри Голдберг, один из ее бывших клиентов и промоутеров.
Последние 18 месяцев принесли ей неустойчивое поведение и резкие перепады настроения. Иногда она забывает есть. Проблемы со зрением и балансом ограничили ее способность передвигаться, даже при переходе оживленных улиц.
Марихуана и алкоголь помогают снять симптомы, говорит Харди, несмотря на постоянные предупреждения медицинского сообщества о негативном воздействии алкоголя на людей с травматическими повреждениями головного мозга. В пятницу она написала в Instagram, что вернулась в «Анонимные алкоголики».
Истории, подобные истории Харди, распространены среди мужчин в боксе. Брюс Силверглейд, владелец зала Глисона на протяжении 42 лет, сказал, что Харди – первая женщина среди бойцов, с которыми он работал, у которой проявляются такие симптомы.
«Я не думаю, что ей становится лучше, – сказал Силверглейд. – Я думаю, ей нужна помощь».
Харди сказала, что врачи посоветовали ей отдых, чтобы помочь мозгу восстановиться. Ее социальный работник предложил делать много снимков ежедневно, чтобы помочь с кратковременной памятью.
У Харди не было медицинской страховки, когда она вышла на пенсию. Только в сентябре невролог диагностировал ее симптомы. Из-за небольшого количества вариантов трудоустройства она зарабатывает на жизнь, тренируя клиентов и бойцов в зале Глисона.
В зале Глисона, по словам Харди, она нашла стабильность и ощущение семьи – спасение от физического и сексуального насилия, которому она подвергалась за пределами зала.
Харди часто спешит обвинить власть имущих в спорте – промоутеров, менеджеров, спортивные комиссии – в своей ситуации. Трудно заставить ее признать личную ответственность за некоторые из сделанных ею выборов.
Прошлый год включал в себя «худшие месяцы в моей жизни», сказала Харди. «И у меня была жизнь. И этого не должно было случиться, это самое печальное. Потому что все, о чем я думала: как все эти люди могли не беспокоиться о том, что я могу умереть?»
КАКАЯ ПОМОЩЬ НУЖНА – сложный вопрос. Финансовая и медицинская помощь – самые неотложные приоритеты, говорит Харди, но она также хочет помощи для системы, которая не смогла устранить неравенство в продвижении и представительстве, а также разницу в оплате труда между мужчинами и женщинами-боксерами.
Несмотря на свое нынешнее состояние, Харди выразила нежелание отговаривать других от бокса, заявив, что считает, что он приносит больше пользы, чем вреда. Она сказала, что снова выбрала бы ту же карьеру.
«Я первая, с кем случилось это ужасное, дерьмовое дело, – сказала она. Когда она обратилась к другим и сказала: «Эй, ребята, не получилось, теперь вы должны мне помочь…», все отвернулись от меня. Это ужасно. Это преступно. Это дьявольски».
Она особо выделила ДиБеллу, своего бывшего промоутера, за критику. Затем идет Атлетическая комиссия штата Нью-Йорк, или NYSAC, которая санкционировала большинство ее боев.
Упоминание ДиБеллы вызвало поток ругательств. Она и члены ее семьи критиковали промоутера за то, что они назвали отсутствием поддержки после долгого и успешного партнерства. Харди сказала, что ДиБелла предложил создать GoFundMe, от чего она отказалась, потому что не хотела, чтобы те, кто поддерживал ее карьеру, чувствовали себя обязанными снова давать деньги.
Силверглейд сказал, что ДиБелла сначала поддерживал ее и заплатил 4000 долларов, чтобы помочь ей арендовать офис в зале Глисона. Но выплаты прекратились, возможно, из-за оскорблений, которые Харди разместила в Интернете в адрес ДиБеллы.
ДиБелла отказался от комментариев для этой статьи, сказав лишь, что по-прежнему любит Харди и желает ей всего наилучшего.
Трудно определить, кто виноват. Харди принимала собственные решения. Но в боксе бойцы, по сути, являются внештатными подрядчиками. Нет ни профсоюза, ни лиги, ни устойчивой системы защиты. Это нужно изменить, сказала она.
«Она чувствует, что [ДиБелла должен был сделать больше], потому что она одна, однако юридических обязательств нет, – сказал Силверглейд. – Теперь вы можете сказать, а как насчет моральной ответственности? Что ж, единственное, что я скажу на это, это то, что она не одинока. Каждый боец приходит к этому».
У NYSAC нет денежного фонда для помощи нуждающимся отставным бойцам. Всемирный боксерский совет оказал ей финансовую поддержку через фонд помощи бойцам. Голдберг и другие тоже внесли свой вклад.
В зале Глисона тренеры подменяют ее клиентов, если ей нужно отлучиться. Они также заказывают дополнительный завтрак, чтобы помочь ей справиться с потерей веса. Клиенты иногда платили за тренировки авансом и предлагали другую финансовую помощь.
Брит Фелан, клиентка и режиссер, сняла Харди в своем последнем краудфандинговом проекте «Кое-что случилось». Харди играет саму себя в роли тренера группы женщин-мстителей, объединившихся после нападения. Фелан помогает Харди создать актерское портфолио.
«Это все мои лучшие друзья», – сказала Харди о людях в зале Глисона.
ХАРДИ ПРИХОДИЛОСЬ продавать билеты почти на каждый свой профессиональный бой, включая 10 000 билетов на свой первый бой. По мере того как Харди набирала популярность, спрос рос. Она стала первой женщиной, подписавшей долгосрочный контракт с ДиБеллой.
Она продавала билеты в зале, по соседству и в местных барах. Зал Глисона покупал блоки мест.
Она отводила Энни в школу и работала в зале Глисона по утрам. Если ее предстоящий бой должен был состояться в Barclays Center в Бруклине, она выполняла ежедневную кардиотренировку, бегая в пластиковом разминочном костюме до места проведения. Затем она забирала 10 000 билетов на реализацию, заворачивала их в пластиковые пакеты Ziploc для защиты и бежала обратно в зал Глисона.
Она составляла планы рассадки и следила за тем, чтобы ее семья сидела вместе. Ее сестра помогала собирать деньги. Харди иногда сама готовила конверты для кассы will-call – фамилия, затем имя – и отвозила их в кассу в вечер боя.
«Раньше я говорила, что я боец на полставки, – сказала Харди. – И продавец билетов на полставки».
Ее умение продавать и привлекать толпу повысило ее местную известность. Она получила спонсорство от Everlast. И все же ей с трудом удавалось продвинуться вверх по карьерной лестнице.
Бой 2015 года в Barclays Center особенно запомнился. Она предварительно продала билетов на тысячи долларов. Но в вечер боя она дралась в начале вечера. Бой начался еще до того, как открылись двери. Поклонники, друзья и члены семьи не могли попасть внутрь.
«Girl on Fire», тематическая песня Харди, эхом разнеслась по залу, когда она вышла. Но толпы не было. Никаких криков. Она выиграла бой, но никогда не забывала этого унижения. Она сказала, что потенциальный спонсор отказался от сотрудничества из-за этого.
«Было неловко, – сказала Перес, говоря об отдельном случае, когда Харди дралась в начале вечера. Перес сказала, что начала приходить пораньше на бои Харди. – Там никого не было. Было немного людей. Было напряженно. Очень, очень напряженно».
В 2018 году, по словам Харди, она в пьяном виде позвонила руководителю HBO и добилась показа по телевидению своего боя за титул в полулегком весе. Перед большой аудиторией она завоевала титул чемпионки мира по версии WBO, победив Шелли Винсент. В ту ночь она спала на диване в своей однокомнатной квартире, а ее пояс лежал на столе рядом с ней. Энни досталась кровать.
Финансы, отчасти из-за структуры оплаты труда, а отчасти из-за ее собственного выбора, всегда были проблемой. В 2017-18 годах она ушла из бокса, чтобы драться в ММА в поисках более высоких гонораров. Если бы она заработала достаточно денег, говорит она сейчас, возможно, она бы ушла после завоевания титула WBO.
Силверглейд сказал, что заметил, что Харди замедляется, и пытался отговорить ее от боев. «Это было как говорить со стеной, – сказал Силверглейд. – Потому что ей нужны были деньги».
Сочетание гордости и финансовой нестабильности заставляло ее продолжать после того, как она проиграла свой титул Серрано в 2019 году. Она вернулась после пандемии в 2021 году, проиграв Джессике Камаре в Теннесси. Она сказала, что ее отношения с ДиБеллой тогда начали портиться. Голдберг и ДиБелла сотрудничали в организации ее следующих двух боев. Затем она снова дралась с Серрано.
«Это как плохой парень, – сказала Харди. – Это правда. Сколько бы раз бокс ни разбивал тебе сердце, я все равно возвращаюсь. ММА были как парень, у которого были деньги и хорошая работа. А я все равно вернулась в бокс, пытаясь все исправить».
ЧУТЬ ПОЗЖЕ 7 утра в оживленный вторник в прошлом месяце Харди появилась в зале Глисона в белых очках, белом трико, длинных розовых носках и меховых сандалиях. Это было хорошее утро. Бессонница, головные боли, дрожь и другие симптомы достаточно утихли, чтобы позволить ей работать.
Харди говорит, что у нее плохое периферическое зрение. Зрение и повреждение мозга Харди делают физический контакт опасным, не позволяя ей спарринговать и ограничивая ее возможности использования боксерских лап. Она заставляет своих клиентов наносить удары по поролоновым палочкам. Обычно она работает около четырех часов, прежде чем усталость становится слишком сильной.
Под баннером, объявляющим зал Глисона «Домом чемпионки мира WBO в полулегком весе Хезер «Жара» Харди», она зашнуровывает перчатки своему первому клиенту.
В перерывах между трехминутными раундами работы она расспрашивает их о жизни, учебе и весенних каникулах. Она рассматривает свою работу как сочетание терапевта, друга и тренера. Клиенты рассказали ESPN, что считают, что Харди изменила их боксерские способности и их жизнь.
Харди переходит от одного ринга к другому, чтобы проверить клиентов. Она делает паузу, чтобы покурить марихуану на улице, которая, по ее словам, помогает облегчить боль и подергивание лица.
В середине одной из тренировок Харди садится, чувствуя головокружение. Температура ее тела резко падает. В одно мгновение она начинает потеть, снимает очки и оставляет телефон на краю ринга. Она идет в ванную, чтобы вырвать – это происходит ежедневно.
Сейчас 7:48 утра.
ХАРДИ ПРОПУСТИЛА 278 ударов против Серрано в их бою 2023 года в Техасе, включая астрономические 242 силовых удара за 20 минут. Она проиграла единогласным решением судей в бою, который был совсем не равным. Харди плакала после боя. Серрано не могла нахвалиться своей давней подругой и спарринг-партнером.
«Хезер – чертовски крутой боец, – сказала Серрано в тот вечер. – Она очень жесткая».
Серрано сказала, что дала Харди бой, чтобы обеспечить ей еще один гонорар и показать свою подругу.
Сеньеса Эстрада, ныне завершившая карьеру чемпионка мира, посетила ее после боя, чтобы поздравить. «На самом деле вдохновляет, сколько у нее мужества, побеждает она или проигрывает».
Эстрада сказала, что думала, что это может быть последний бой Харди. Друзья и семья надеялись на это. Харди не была уверена. Ей нужно было оплачивать счета. Но одно было очевидно в то время, по ее словам: ее зрение и мозг чувствовали себя не в порядке.
Мать Харди, Линда, сказала, что видела, как ее дочь и раньше получала наказание. Но Хезер не рассказывала своей маме, медсестре, всего. На этот раз она была честна. Она жаловалась на двоение в глазах, отсутствие периферического зрения и головокружение.
Линда сказала, что не хочет, чтобы ее дочь летела домой, опасаясь тромба или недиагностированного заболевания, и предложила отвезти Хезер обратно в Нью-Йорк на машине. Несколько дней спустя, все еще находясь в Техасе с семьей своего тогдашнего парня, Харди позвонила, чтобы сказать матери, что она находится в отделении неотложной помощи, и ей поставили диагноз «постсотрясенный синдром». Она не могла драться в течение шести месяцев.
Вернувшись в Нью-Йорк, головокружение сделало тренировки невозможными. У нее начались припадки. Сочетание упрямства и отсутствия медицинской страховки не позволяло ей обратиться за лечением. Ее потеря веса была очевидна.
«Очевидно, это было больше, чем просто сотрясение мозга», – сказала Роника Джеффри, ее подруга и коллега-боец.
ХАРДИ ОТЧАЯННО НУЖДАЛАСЬ в деньгах после ухода с ринга. В начале 2024 года ей предложили 50 000 долларов за бой на Bare Knuckle Fighting Championship в мае прошлого года. Включая аванс в 10 000 долларов. Слава осталась в прошлом, она приняла это как чисто финансовое решение.
Знакомые уговаривали ее отказаться. «У тебя есть ребенок. У тебя есть другие вещи, ради которых нужно жить, но это не то, – сказала Джеффри. – …Твоя история не должна быть такой: ты умираешь на ринге, потому что чувствовала, что тебе это нужно».
После нескольких дней, когда зрение не восстанавливалось после легких спаррингов, она наконец-то обратилась к врачу. Доктор Энтони Куррери, ее офтальмолог, сказал ей, что проблема не только в глазах – дело в ее мозге.
К облегчению ее доверенных лиц, Харди решила немедленно уйти на пенсию.
Последующие месяцы были наполнены замешательством, пока она искала более глубокий диагноз и медицинскую страховку, начав просить о финансовой помощи.
«Нет системы, куда она могла бы обратиться, кроме доброй воли WBC, но боксеров 6000, – сказал Голдберг. – И нет ничего, что защитило бы кого-то вроде Хезер Харди. Или любого из этих бойцов».
Харди в конце концов получила покрытие Medicaid в сентябре после того, как у нее случился припадок во время визита в Медицинский центр NYU Langone. Это сделало неврологическое обследование доступным по цене. Ее диагноз: постсотрясенный синдром, травматические повреждения головного мозга, рецидивирующее большое депрессивное расстройство и бессонница. Это помогло объяснить ее потерю памяти.
Наконец, Харди получила помощь, о которой ее друзья и семья умоляли ее обратиться. У нее есть сеансы терапии по вторникам, регулярные встречи с неврологами и ежемесячные посещения психиатра. Была организована служба Access-A-Ride, чтобы возить ее к врачам и, в конце концов, на работу.
«У меня были… поврежденные части, которые никогда не вернутся, – сказала Харди. – Ужасно слышать, что ты потерял части своего мозга и не знаешь, что это за части, и никогда не вспомнишь. И они не знают, как сказать тебе, как это исправить».
ХАРДИ НАЧАЛА ЗАНИМАТЬСЯ БОКСОМ позже, чем большинство профессионалов высокого уровня. Она окончила Колледж уголовного правосудия имени Джона Джея в 2005 году со степенью в области судебной психологии, выйдя за дипломом с Энни на руках.
До рождения Энни она подумывала о подаче заявления о приеме на работу в ФБР или другие правоохранительные органы. Теперь, с ребенком, это уже не казалось возможным. Затем, в 2010 году, в ее браке возникли проблемы.
Ее сестра купила ей абонемент на занятия кикбоксингом в качестве подарка. Когда она вошла в первый зал, все встало на свои места. Харди сказала, что ей суждено было драться.
Харди выигрывала любительские соревнования по кикбоксингу и в конце концов перешла в бокс, одержав победу на национальном чемпионате 2011 года в весовой категории до 125 фунтов. Став профессионалом, она, по ее словам, работала на шести работах, чтобы оплачивать счета.
Харди сказала, что Энни всегда была на первом месте. Она жертвовала частью своего финансового благополучия – иногда жила не по средствам – чтобы обеспечить своей дочери хорошее образование и все, что она хотела. Она оплатила большую часть обучения Энни в колледже.
Близкие к Харди люди говорят, что финансовый менеджмент не всегда был ее сильной стороной. Ее выбор парней также не помогал, особенно если они усугубляли физические и финансовые проблемы.
Учитывая ее хрупкое состояние и иногда жестокие ситуации в семье, Харди сказала, что ей пришлось сделать выбор: «Я либо буду бороться за свою жизнь прямо сейчас», либо буду терпеть насилие и подвергать риску собственное выживание.
Харди говорит, что ее следующий бой – помочь другим женщинам, подвергшимся насилию, и бороться за улучшение защиты всех бойцов – расширенное страховое покрытие, более полное медицинское обследование перед боем, представительство в стиле профсоюза и лучшее информирование о правах и ресурсах боксеров. Ее попытки привлечь к этому офис мэра Нью-Йорка пока не принесли значительных результатов.
Представитель мэрии заявил: «Мы поддерживаем текущие усилия [Харди] и в настоящее время рассматриваем Закон штата Нью-Йорк о боксе, чтобы определить, уместны ли какие-либо изменения или дополнения, за которые можно было бы выступить».
Перес отдала должное Харди за продвижение вперед, которое сейчас приносит пользу женщинам в боксе, хотя сама она не увидела от этого особой выгоды.
«Я бы сказала [ей]: я вижу тебя и то, что ты сделала для бокса, – сказала Перес. – Я видела, что ты сделала для женщин. Ты заставила людей обратить внимание на женщин, и я хочу пожать тебе руку за это. … И, наконец, я бы сказала, что очень рада, что ты на пенсии. И просто знай, что у тебя все еще есть поклонники».
